— муж ударил меня прямо на семейном застолье — потому что я сказала, что не буду переводить его матери на карту деньги каждый месяц. Пришлось преподать им урок.

Аделина пристально смотрела на дисплей мобильного, в третий раз просматривая сообщение от матери мужа. «Аделина, прошу не забыть о завтрашнем переводе обычной суммы. Тарифы на коммунальные услуги возросли». Под «обычной суммой» подразумевалось 50 тысяч рублей ежемесячно. И это при том, что Клавдия Степановна обеспечивала себя достойной пенсией и являлась владелицей собственной благоустроенной квартиры из двух комнат.

Всё началось примерно полтора года назад, тогда Николай лишился работы. Клавдия Степановна в то время великодушно предложила финансово поддержать молодую семью, выдвинув одно условие: после трудоустройства Николая они начнут постепенно возвращать всю сумму долга. Николай довольно быстро, спустя три месяца, получил перспективную должность в сфере IT, но возврат долга трансформировался в регулярное содержание свекрови.

Сначала Аделина сохраняла молчание. Николай имел хороший доход. Она тоже получала неплохую заработную плату, работая врачом-стоматологом в частной клинике. 50 тысяч были ощутимы, но не причиняли существенного вреда бюджету. Однако постепенно тёща начала воспринимать данные денежные переводы как должное, позже настаивая на их увеличении, придумывая для этого различные причины.

«Николай, поговори со своей мамой», — произнесла Аделина мужу вечером после работы. «Мы не сможем обеспечивать её всю жизнь. У нас ипотека, мы хотим отложить средства на отпуск и на будущих детей». Николай отвлёкся от ноутбука и с недовольством посмотрел на свою жену. «Это моя мать. Она оказала нам помощь в непростое время. Мы уже вернули гораздо больше, чем брали взаймы. Да и мы не просили деньги взаймы, а просили помощи. Аделина, что тебе стоит? Ты ведь хорошо зарабатываешь».

Аделина ощутила, как в ней нарастает гнев. Выходит, финансово поддерживать его маму должна именно она, используя собственные деньги, но она решила промолчать. Аделина надеялась, что со временем разум всё-таки возобладает. Но время шло, а положение только усугублялось. Клавдия Степановна стала наведываться к ним в гости намного чаще, каждый раз жалуясь на то, как подорожала жизнь, и намекая на необходимость увеличения материальной помощи. Она открыто упрекала Аделину за приобретение новой пары обуви или посещение ресторана, говоря, что эти денежные средства можно было бы направить на что-то более важное.

Последней каплей стал день рождения Николая. Клавдия Степановна явилась вместе со своей сестрой Музой Степановной, которая отличалась ещё большей въедливостью. Весь праздничный вечер они обсуждали, насколько нерационально молодые люди распоряжаются деньгами, как в их время умели экономить и дорожить каждой копейкой. «А ведь можно было бы и родителям помогать гораздо больше», — многозначительно отметила Муза Степановна, рассматривая новый холодильник на кухне. «А у моего сына жена, просто золото, всегда заботится о старших». Аделина сжала зубы и продолжала накрывать на стол. Николай старался не замечать происходящего. «Мам, может, хватит?» — неуверенно произнёс он, словно гость.

Когда Клавдия Степановна вновь затронула тему о том, что современная молодёжь не умеет планировать бюджетные расходы, она взорвалась: «Что значит хватит? Разве я не могу высказать своё мнение? Я же не для себя стараюсь. Просто хотелось бы иногда побаловать внуков, сходить с ними в театр, а на одну пенсию хватает только на еду». Аделина не выдержала: «Клавдия Степановна, но вы ежемесячно получаете от нас 50 тысяч рублей. Плюс ваша пенсия. Этого более чем достаточно для комфортной жизни одного человека».

Наступила напряжённая тишина. Лицо Клавдии Степановны покраснело. Муза Степановна от удивления открыла рот. «Как ты смеешь так разговаривать? — вспылила свекровь. — Я своему сыну помогала, а не тебе. И вообще, это не твои личные деньги, а общие, семейные». «Простите, но половина этих денег — мои, и я считаю, что пора прекратить эти переводы. Мы уже вернули вам гораздо больше, чем получили от вас в качестве помощи».

Николай побледнел. Он метался взглядом между женой и матерью, не понимая, чью сторону ему следует принять. «Аделина, только не сейчас», — пробормотал он. «А когда, — не отступала Аделина, — когда у нас появятся дети, и нам нечем будет их содержать, когда мы не сможем выплачивать ипотеку?» «Николай! — голос Клавдии Степановны звучал от негодования. — Ты позволишь своей жене оскорблять свою мать?» Николай посмотрел на Аделину так, будто она совершила предательство. «Аделина, извинись перед мамой». «За что? За то, что у меня нет желания содержать взрослого, чужого мне человека?».

«Чужого? — взвизгнула Клавдия Степановна. — Да я тебе не чужая вовсе! Я являюсь матерью твоего мужа!». «И это не даёт вам права жить за наш счёт», — твёрдо заявила Аделина. «Я больше не буду делать переводы. Всё».

То, что произошло далее, Аделина не могла себе представить даже самом страшном сне. Николай мгновенно поднялся с места, и в его глазах она увидела такую ярость, какой раньше никогда не замечала. Он подошёл к ней, замахнулся и со всей силы ударил по щеке. «Получай, паразитка! — прошипел он, — за то, что посмела оскорбить мою мать!». Аделина застыла в оцепенении, её щёку жгло огнём, а в ушах непрерывно звенело. Клавдия Степановна и Муза Степановна наблюдали за происходящим с нескрываемым чувством удовлетворения. «Правильно, Коля, — одобрительно кивнула свекровь. — Покажи этой выскочке её место».

Аделина медленно прикоснулась рукой к пылающей щеке. В голове беспорядочно мелькали мысли. Муж ударил её в присутствии его матери на семейном торжестве из-за денег. Нет, не из-за денег, а из-за того, что она осмелилась возразить его драгоценной мамочке. «Николай, — тихо проговорила она, — ты поднял на меня руку». «И ещё раз ударю, если продолжишь в том же духе», — огрызнулся он, всё ещё багровый от злости. «Нечего с ней церемониться, — вмешалась Муза Степановна, — в наши времена мужья умели держать жён в узде, а то развелось тут невесть что».

Аделина взглянула на этих троих людей: на мужа, поднявшего на неё руку, и на двух злобных старух, которые этому радовались. И вдруг её охватило спокойствие, кристальная ясность. «Хорошо, — ровным тоном произнесла она. — Теперь я поняла, как вы ко мне относитесь и что я для вас значу».

Она развернулась и пошла в спальню. За спиной она услышала удовлетворённый голос Клавдии Степановны. «Правильно сделал, сынок. Давно нужно было поставить её на место, а то совсем распоясалась». В спальне Аделина достала из шкафа сумку и начала собирать свои вещи. Руки не дрожали, мысли были ясными. Завтра она подаст на расторжение брака, а пока переночует в гостинице. Но сначала нужно было сделать несколько вещей. Аделина взяла ноутбук